Куда гремят мусорные машины

4 часа 17 минут. Ещёнеутро-ужененочь. Сонно-серое потягивается в удивлённо-розовое. Полоска косо слежалась по щеке и на лбу.

Шум. Грохот. Звон.

Мечутся, летают по двору мусорные баки. Облегчаются в бездонный гарбадж-траковский зёв. С задором и гамом. От крыльца к крыльцу становится пожирательница отходов толще и сытее на два бака у каждого. Домов много окрест. Четырёх-, пятиподъездные. Есть, чем заняться. И куда ж ей, мусорной маме, податься потом. Куда чрево своё везти простать? Никто не располагает информацией. Пытались выяснить — куда там.
Тайна.

Бабка у подъезда в платке и калошах, (никогда не спит — глаз галочий боком вечно блестит из щёлки в клеёнчатой двери), нашёптывала крестясь, что её золовки деверь шабашил как-то в такси. Так вот, таксишные аксакалы, что не ходят уже в маршруты (глаза и сноровка не та), поминали, как давно совсем ведали о запущеной тропе под посёлком, за которой вроде когда-то слышали старики стон разрешения от бремени ночной пожирательницы баков. Сказка, думаю. Деверь тот золовкин — суть баламут и болтун, только брешет, видели мы его. Он в такси-то на шлагбауме сидел, веревку знай дёргал, работа.

А мамашка молодая соплюшка во дворе девочку страшила свою, что уносит гремелка, кто не спит. Пугает. Врет, бессовестная. Уносит, коли просыпаешься, когда гремит. Тогда надо подойти положить руку на спину и сказать вот так: спи мой хороший. И в макушку подуть и пусть спит, я рядом, тогда не унесет. Кто не спит уносит, но давно уж нет, раньше было, не бойся, ещё утро само не проснулось и ты спи скорей, хочешь со мной ложись, только не брыкайся, нос тёплый, не гремит уж, слышишь, это скворушка спорхнул и кошка топает по гаражу, вот и шум, уже всё.

4 часа 18 минут. Розовеет небо. Скоро день.
.