Царапины сердца

Какой мальчишка без царапин на коленках и шишек. Конечно, мама пожалеет и зацелует.
Папа иной раз не покажет, но внутри его — такая магма, такой вулкан под такой геологической плитой. Просто бы сам умер. Руку бы отдал — режьте, но моего пацана чтоб — НИКТО! и — сдерживаешься. Сможет он сам сейчас научиться, потом сможет всегда. Это как плавать. Осознание маленьким внутри себя «я могу дать сдачи» купирует много неначавшихся войн. Сильный должен уметь быть добрым.

Дразнятся в саду. Обозвали, высмеяли в школе.
Прибежал к маме, прибежал ко мне. А как? Не ябедничать прибежал, разрешиться чувством. К кому иначе? Переполнен обидой, возмущением, но главное — вселенским удивлением, изумлением. Как же так? Ведь мир — хороший. И сам — хороший. Разве может, разве должно быть плохо? Не вмещается в маленькой душе именно это удивление. Глазищи — во! Полны слёз.
Накрыть, закрыть, уберечь.

Родной мой. Никогда-никогда. Никто-никто. Ты же — маленький мой я. Я же в тебе люблю твою маму. Очень очень люблю. Я иногда стесняюсь это показать ей явно. Вижу, когда я ласкаю и защищаю тебя, мама на себя принимает мою защиту и ласку. Глядя то на тебя, то на меня. У мамы тёплый ком внутри (на кого из нас смотрит?): мой мужчина.

Просит. Требовательно и волнуясь:
«Присядь на корточки».
Не дотягивается, ручки не смыкаются за моей шеей. Хочет прошептать очень-очень важное. И шепчет
«Пап?»
«М? Да, мой хороший?»
«Пообещаешь мне что-то?»
«Конечно».
Сердце воробушком выскочит сейчас. Расплачется или описается от волнения.
«Пожалуйста. Пожалуйста-препожалуйста. Не становись плохим».
Сказал. Освободился. Разрешился.

Я очень постараюсь, малыш.